О чем говорят руины

Лидерская программа «Архитекторы.РФ» дает возможности для развития разнопрофильных специалистов в сфере городского развития: как в части повышения насмотренности и прокачки навыков, так и в части плотного взаимодействия со специалистами из других сфер и разработки совместных реальных проектов. Эта программа в том числе дает возможности получить новые и развить существующие компетенции именно в работе с историческим наследием, о чем поделились ее выпускники, на сессии платформы Урбан Хаб ПМЭФ-2025.
«Сайт-проект UralRuin нашего архитектурного бюро возник без малого пять лет назад, как инструмент активации выключенных территорий. Он, на самом деле, про девелопмент, про строительство и про способы и методы территориального развития, - рассказывает руководитель архитектурного бюро FISH, автор проекта UralRuin Артур Ларионов. - Сошлюсь на пример нашей двухлетней работы в селе Маминское Свердловской области, что в 90 километрах от Екатеринбурга. Поселение основано в 1682 году, там сейчас проживает 1200 человек. Конкретно наша деятельность была развернута в связи с тем, что на этой территории находится храм Архангела Михаила за авторством архитектора Константина Тона. То есть это довольно уникальный прецедент, когда такой храм был построен в глубинке на Урале. В целом, у села была довольно большая история с наследием, связанная с тем, что там раньше добывали золото, была очень зажиточная, мягко говоря, деревня, и даже рядовой крестьянин мог себе построить каменный дом. Правда, очень большое их количество сейчас руинировано. А ведь у нас много таких территорий, которые потенциально могут быть интересны, но про них мало кто знает и непонятно, что с ними сделать.
Перезапуск исторических объектов, с продолжительными периодами реконструкции и реставрации, довольно затратное дело, но мы видим возможность создания новых точек притяжения, и потому проектируем туристические мастер-планы, и здесь отдельно выделяю важный тезис - опытным путем. То есть это работа непосредственно на территории с вовлечением, глубоким погружением в жизнь населения. По сути, мы раскрываем потенциал таких спящих или выключенных территорий.
Был разработан формат, тоже всем очень понятный, знакомый, это субботники, когда мы объединяем одну группу людей с другой группой людей вокруг того, чтобы можно было взаимодействовать. И это все превращается в то, что некоторые объекты могут становиться ленд-артом.
Мы привозили людей из соседних районов, что позволило им легко воспринимать территорию через переосмысление современного искусства. Далее – появилась возможность классно организовать там какое-то крупное массовое событийное мероприятие, в частности фестиваль, народный праздник, выставку и т.д. Все это тоже вписывается в историю развития территории, то есть она активируется, хорошо прогревается, повышается ее информированность и медийность. В прошлом году мы обозначили некий маршрут, где каждый объект рассредоточен, со своей систематикой расположения, допустим, у берега реки или ее пойме, интересного места, и теперь там проходит пешеходный маршрут, а вскоре заработает и веломаршрут, который называется велоруин. В рамках последнего определены резиденции по насыщению участков арт-объектами, и там работают местные жители, то есть они сами придумывают, создают макеты, воплощают свои идеи собственными руками. 

Искусство приходит в цех

«Наша практика в основном локализуется на Урале и связана с такими большими, крупными инициативами в этой области, - продолжает креативный продюсер программы арт-резиденций Уральской индустриальной биеннале Анна Акимова. – Начинали мы пятнадцать лет назад, когда в 2010 году в Екатеринбурге в Белой башне запустилась первая индустриальная биеннале современного искусства. За это время она выросла в крупнейший проект в России, который работает с промышленным наследием через теги культуры, искусства, исследований. Был сделан очень очевидный ход, ведь Урал в том числе и воспринимается как промышленный регион. Правда, тогда мысль о том, что культура и искусство могут зайти на территорию действующих предприятий и создать что-то внутри их, была довольно инновационной. То есть мы работали и с условно руинированными или недействующими объектами, и, чем мы особенно гордимся, с производственной площадкой, где ведутся работы.
В целом заводская территория, исторически была центровой для города-завода, то есть на Урале, как правило, город строился и развивался вокруг предприятия. И когда произошли сокращения горожан, которые заняты на производстве, возникла закономерная отчужденность между этими звеньями - архитектурными и смысловыми доминантами городской территории. Появилась некая дистанция, людям было непонятно, что там происходит за заводским забором, в каком состоянии любимые цеха, участки. 
Биеннале предоставила возможность эту дистанцию преодолеть и осмыслить, как уже в постиндустриальном обществе мы можем взаимодействовать с этими объектами. 
Долгое время пустовавшая гостиница «Исеть» стала основной площадкой выставки в 2015 году, и все ее девять этажей были заняты произведениями современных художников. Каждый раз активно используется новый объект, требующий более пристального к себе внимания. Будь то цеха «Уралмаша», других заводов, действующие градирни. На базе биеннале мы расширили географию, предварительно посетив тридцать городов Уральского федерального округа, и запустили программу арт-резиденций и арт-индустриальных маршрутов внутри малых городов. Их уже более десяти и таким образом - через призму индустриальности – мы знакомим с их историей. 

«Орленок» высокого полета

«В рамках программы «Архитекторы РФ» в прошлом году мы вели работы с советским наследием. Очевидно, что  выросло уже несколько поколений молодых людей, для которых оно не является органичной частью жизни, это что-то из прошлого, из другой эпохи, и, конечно же, они формируют новый запрос на изучение этого периода, предпринимают определенные шаги на его сохранение, - говорит заместитель генерального директора Фонда поддержки инноваций и молодежных инициатив Санкт-Петербурга Екатерина Холоднова. Сейчас «Орленок» - это Всероссийский детский центр, крупнейший из сохранившихся объект советского модернизма, где яркая сложная архитектура великих зодчих образует целый город. С ним работала междисциплинарная команда, в состав которой вошли специалисты разных профессий из многих регионов. Изучали экономику, педагогику, определяли тренды в современной архитектуре. Как связан «Орленок» с Санкт-Петербургом, тогда еще Ленинградом? Во-первых, над генеральным планом лагеря работали крупнейший в стране советский институт «ЛенГИПроГор», а также мастерская Л.Ю. Гальперина из Ленинградского институт экспериментального проектирования жилищно-гражданских зданий («ЛенЗНИИЭП»). Важной частью образовательной среды стала уникальная педагогическая методика, которую позже назовут нетоталитарной воспитательной практикой и которая до сих пор сохранилась в «Орленке», продолжает жить в разных учреждениях страны, тоже пришла из Северной столицы.
В результате выросла целая плеяда талантливых педагогов, так называемое «фрунзенское коммунарство» поставило во главу угла коллективные творческие дела, когда дети обладают самостоятельностью, становятся ответственными наравне со взрослыми, ведут работу в рамках смены, обсуждают и планируют повестку на каждый день, реализуют намеченное. Всё это мы увидели в круглогодичном объекте «Орлёнок», где отдыхает и учатся 20 тысяч детей. 
И несмотря на то, что ему в июле этого года исполнилось 65 лет, главным результатом нашего исследования стало то, что архитектура очень современна, вбирает в себя многие тренды мировой и российской детской архитектуры.

Контекст места

«Признаки ценности объектов культурного наследии передаются из поколения в поколения и общество будет восстанавливать их в первую очередь, - рассуждает руководитель отдела общего администрирования и организации мероприятий Фонда «ДОМ.РФ» Мария Головенкина, - Вне зависимости от того, что перед нами памятник, ансамбль или какое-то достопримечательное место, их объединяет одно - определенный контекст, который можно поделить на городской и природный. Поэтому подходы к обустройству пространства в зависимости от типа объекта, от типа контекста будут различаться. Если говорить про городской контекст, то объекты наследия в нем играют важную роль с точки зрения формирования образа города, ментальных карт. Ну и, конечно, основной задачей при работе с благоустройством у таких объектов является повышение их видимости в городской среде. Для того, чтобы эту видимость подсветить, повысить, один из мощнейших инструментов - это дизайн-код. Ну и, конечно, внедрение положения этого дизайн-кода в регламентирующие документы того или иного муниципалитета города. Рассматриваются при этом две основные ситуации, когда идёт сначала реставрация объекта культурного наследия и только после этого благоустройство территории, либо наоборот - объекты наследия ждут своего часа пока идет благоустройство.
Но в обоих случаях очень важно формировать рекомендации для следующего шага, чтобы в процессе развития городской среды сохранять преемственность в условиях, когда, как это часто бывает, планы по реставрации и благоустройству расходятся во времени. Ну и, конечно же, должна быть продумана стадия эксплуатации, чтобы управляющая компания сохранила задумку, не исказила вид объекта наследия.
В природном контексте работают совершенно другие подходы. Часто такие территории находятся в зонах охраны ландшафта или просто вблизи природных территорий.

Там должен работать принцип минимального вмешательства, и в проектную работу включить ряд вопросов: сколько времени нужно для прогулки, для осмотра объектов, чтобы определить, сколько сотрудников будет пребывать на территории, рассчитать конфигурацию обустройства пешеходных троп, которые минимально внедряются в среду, ну и, конечно, места и размеры смотровых площадок и вышек, амфитеатров, лестниц и пандусов. Это нужно, в общем-то, и для комфорта, и для того, чтобы объект наследия дольше сохранился во времени».